Когда я была маленькой и проводило одно бесконечное лето в деревне с бабушкой, одним утром случилось ужасное. Я разлюбила манную кашу. Просто взяла ложку в рот и поняла, что все четыре или пять лет моей жизни до этого были ложью и любить сваренную на молоке манку совершенно невозможно. Никак. И никакие доводы шокированной бабушки, что я, собственно, всегда была главным инициатором поедания манной каши на завтрак, не могли закрыть мои внезапно раскрывшиеся глаза.
То есть понимаете какое дело. Обычно все бывает предельно ясно: ребенок в курсе, что эти ваши каши он не будет есть ни под каким видом, взрослые в курсе, что придется вести суровую войну, дабы каша была съедена. Ритуал этот знаком обеим сторонам и расписан до мелочей. Наверное, в нем есть какой-то сакральный смысл. А тут ребенок в моем лице совершенно нахально отшвырнул правила таинства, требовал манки и любил ее до жути. А потом бац! и все. Потому что от любви до ненависти один шаг. В отношении людей это всегда звучало излишне пафосно для меня, но с едой все точно так.
Это я к чему, собственно. Сегодня я решила так и быть, вместо студенческой столовой или домашних бутербродов, сводить себя съесть пиццу. Заказав себе пиццу с 4 видами сыра (ибо меню было на голландском и это был единственный не вызывающий подозрений штук), я не учла, что:
а) это только в моей варварской стране каждый сыр кладут на свою четвертинку пиццы, а не смешивают все со всем;
б) (а) не было бы проблемой ни в коем разе, если бы мои вкусовые рецепторы не сообщили мне внезапно, что сыр с голубой плесенью это совершенно несъедобно. Ну то есть вообще. Учитывая, что студенческий быт сделал из меня существо всеядное, "несъедобность" была странным и забытым чувством.
Так что 10 евро well wasted. И я теперь не ем сыр с голубой плесенью, оказывается.